Петров рэм викторович: Петров, Рэм Викторович — ПЕРСОНА ТАСС

Петров, Рэм Викторович — ПЕРСОНА ТАСС

Родился 22 марта 1930 г. в станице Усть-Медведицкая Нижне-Волжского края РСФСР (ныне — г. Серафимович, Волгоградская обл., РФ). Его отец, Виктор Иванович Петров (1902-1976) был детским писателем, членом Союза писателей СССР, мать — врачом.

Образование, ученые степени и звания
В 1953 г. Рэм Петров окончил лечебный факультет Воронежского государственного медицинского института (ныне — Воронежский государственный медицинский университет им. Н. Н. Бурденко).

Доктор медицинских наук. В 1954 г. в Москве в Институте биофизики Минздрава СССР (ныне — Федеральный медицинский биофизический центр им. А. И. Бурназяна ФМБА России) защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата медицинских наук. В 1961 г. там же — докторскую диссертацию по иммунологии острого лучевого поражения.
В 1968 г. ему было присуждено ученое звание профессора по специальности «микробиология».
В 1974 г. Рэм Петров был избран членом-корреспондентом, в 1978 г. — академиком Академии медицинских наук СССР (впоследствии — Российская академия медицинских наук). В 1984 г. избран академиком Академии наук СССР (ныне — Российская академия наук, РАН). В 1991 г. стал также действительным членом Российской академии сельскохозяйственных наук (в 2013 г. включена в состав РАН).

Научная и преподавательская деятельность
С 1953 по 1983 г. работал в Институте биофизики Минздрава СССР. Был младшим, затем старшим научным сотрудником. С 1962 г. заведовал лабораторией иммунологии, с 1969 г. — научно-исследовательским отделом Института.
Одновременно занимался преподавательской деятельностью. В 1965 г. в Новосибирском государственном университете организовал и до 1969 г. читал курс лекций по неинфекционной иммунологии, ставший первым в СССР по этой проблеме.
В 1970 г. стал заведовать курсом иммунологии во Втором Московском медицинском институте (ныне — Российский государственный медицинский университет) им. Н. И. Пирогова. В 1974 г. на базе курса организовал кафедру иммунологии (первую в стране) и возглавлял ее до 1994 г.
В 1983 г. в Москве по инициативе Рэма Петрова был образован Институт иммунологии Минздрава СССР (ныне — Институт иммунологии ФМБА России). В его состав вошел научно-исследовательский отдел, которым академик руководил в Институте биофизики. С 1983 по 1988 г. Рэм Петров был директором Института иммунологии, затем до 2001 г. — главным научным сотрудником.
С 20 октября 1988 г. по 14 ноября 2001 г. был вице-президентом Академии наук СССР, затем Российской академии наук. С 2001 г. — советник РАН.
С 1992 г. Рэм Петров заведует отделом иммунологии Института биоорганической химии им. академиков М. М. Шемякина и Ю. А. Овчинникова РАН (Москва).
Являлся экспертом-иммунологом от СССР в научном комитете ООН (1971-1972), экспертом Всемирной организации здравоохранения по иммунологии (с 1976 г.).
Возглавлял секцию нанобиотехнологии Отделения нанотехнологии и информационных технологий РАН, Российский национальный комитет по биоэтике (до января 2019 г.).
Был президентом Всесоюзного научного общества иммунологов (с 1983 г.). В настоящее время — почетный президент Российского научного общества иммунологов. Кроме того, является почетным президентом Российской ассоциации аллергологов и клинических иммунологов.
Главный редактор журнала «Наука в России», член редколлегий журналов «Иммунология», «Вестник Академии наук», «Аллергология и иммунологии».
Вклад в науку
Рэм Петров — специалист в области иммунологии, аллергологии и иммуногенетики. Один из основателей отечественной иммунологии. Выявил гены, отвечающие за иммунный ответ организма и контролирующие выработку антител. Открыл клетки иммунной системы, участвующие в регуляции производства крови (т. н. миелопептиды).
Совместно со своей коллегой Лией Сеславиной открыл явление взаимодействия лимфоцитов с кроветворными стволовыми клетками (1967). Это открытие позволило понять механизмы иммунологического надзора в организме и определить направление поиска путей лечения ряда заболеваний крови и врожденных нарушений иммунитета.
В 1970-х гг. по инициативе и под руководством Рэма Петрова была проведена работа по оценке иммунного статуса человека и изучению влияния на него экологически неблагоприятных факторов. Созданная методология была внедрена в практическое здравоохранение с созданием сети региональных центров и лабораторий клинической иммунологии. При его участии была создана классификация врожденных нарушений системы иммунитета у человека (1974).
Руководил созданием нескольких поколений вакцин, иммунных и лекарственных препаратов. В 1997 г. инициировал создание научно-технической программы «Вакцины нового поколения и медицинские диагностические системы будущего». Одной из первых вакцин нового поколения, созданных Рэмом Петровым с соавторами для массовой вакцинации населения, стал «Гриппол». В рамках программы был создан также ряд эффективных иммуномодулирующих препаратов, разработаны технологии получения вакцин нового поколения к возбудителям таких социально значимых инфекций, как брюшной тиф, дизентерия, туберкулез, гепатит, СПИД и др.
Разработал подходы к созданию принципиально новых препаратов для специфической иммунотерапии аллергических состояний — аллерготропинов.
Автор и соавтор более 400 научных статей и 16 монографий, учебника для вузов «Иммунология» (1987). Среди его трудов «Иммунология острого лучевого поражения» (1962), «Трансплантационный иммунитет и радиационные химеры» (1965), «Введение в неинфекционную иммунологию» (1968), «Радиационная иммунология и трансплантация» (1970), «Иммунодепрессоры» (1971), «Иммунология и иммуногенетика» (1976), «Контроль и регуляция иммунного ответа» (1981), «Искусственные антигены и вакцины» (1988), «Миелопептиды» (2000) и др.
Кроме того, является автором ряда научно-популярных книг: «Иммунология и сфинксы XX века» (1963), «Иммунология от Пастера до наших дней» (1968), «Беседы о новой иммунологии» (1976), «Я или не Я» (1983) и др.

Награды, почетные звания
Герой Социалистического Труда (1991). Награжден орденами Октябрьской Революции (1981), «За заслуги перед Отечеством» III степени (1999), медалью «За трудовую доблесть» (1956).
Лауреат Государственных премий РФ в области науки и техники 2001 г. (за работу «Конъюгированные полимер-субъединичные иммуногены и вакцины») и 2011 г. (за выдающиеся достижения в научном и практическом развитии отечественной иммунологии), премии правительства РФ 1996 г. в области науки и техники (за разработку, внедрение в промышленное производство и клиническую практику нового типа иммунокорригирующих лекарственных препаратов пептидной природы: тактивина и миелопида).
В числе его наград — премия им. А. А. Богомольца АМН СССР (1979), золотая медаль им. И. И. Мечникова (1987) и премия им. И. И. Мечникова (1978) АН СССР, Демидовская премия (2000) и др.
Иностранный член Вашингтонской академии наук (1993), Норвежской академии наук (1999).
В 1986 г. был принят в Союз писателей СССР.

Рэм Викторович Петров – выдающийся иммунолог

Доктор медицинских наук Рэм Викторович Петров является одним из известнейших и выдающихся российских врачей, работающих в сфере иммунологии и иммуногенетики. За свою длительную карьеру он совершил множество важнейших открытий и написал массу научных работ, оказавших огромное влияние на развитие мировой медицины.

Родился Рэм Викторович в 1930 году в станице Усть-Медведицкая, располагавшейся в Волгоградской области. Его отец был партийным работником, но вскоре после окончания войны занялся писательской деятельностью. Сам же молодой человек с ранних лет интересовался наукой, учился с большой легкостью и совершенно осознанно выбрал лечебный факультет Воронежского медицинского института, учась на котором был отмечен многими преподавателями, как один из самых целеустремленных и талантливых студентов.

Благодаря учебным заслугам, сразу же после получения высшего образования он отправился работать в институт биофизики Министерства здравоохранения СССР, в котором он тут же приступил к серьезной работе и проведению исследований в области иммуногенетики. Поначалу, находясь в должности младшего научного сотрудника, Рэм Викторович участвовал в исследованиях своих старших коллег и более детально изучал интересующие его вопросы. Стоит отметить, что уже в 1959 году он получил должность старшего научного сотрудника, а еще через три года стал заведующим лаборатории иммунологии. Именно в этой должности он начал проводить наиболее серьезные исследования и совершать важнейшие открытия.

В этот период он активно изучал вопросы клеточного ответа и иммуногенетики в целом. Им, с его подчиненными, первыми были открыты сами гены иммунного ответа, которые регулируют процессы выработки антител при попадании в организм посторонних микробов. На протяжении нескольких лет Рэм Викторович Петров активно занимался изучением всех аспектов иммунного контроля, в процессе которого было выявлено, что межклеточные взаимодействия происходят не только в латентный, но и в продуктивный период антителогенеза.

Серьезные исследования ученый проводил в области взаимодействия лимфоцитов и кроветворных стволовых клеток. Изучение данного вопроса позволило открыть регуляторные пептиды костного мозга.

Затем Рэм Викторович Петров занялся глобальным исследованием иммунного статуса человека. Для этого он со своими сотрудниками исследовал огромное количество людей различных возрастов из разных регионов страны, и наблюдал, как на работе иммунной системы сказывается возраст, экологическая обстановка в регионе, стиль жизни и другие возможные факторы. В ходе данных исследований была сформирована иммунологическая карта страны, а также, было создано множество региональных лабораторий, занимающихся вопросами иммунологии и проводящих мероприятия по улучшению экологической обстановки.

После того, как в 1974 году Рэм Викторович был избран членом-корреспондентом АМН СССР, он опубликовал несколько работ о синтетических полимерных соединениях. Впоследствии, данные исследования вылились в разработку уникального синтетического иммуномодулятора на основе которого создавались вакцины с улучшенными свойствами и возможностями. В дальнейшем, на основе проводимых исследований даже была разработана новая научная программа под названием «Вакцины нового поколения и медицинско диагностические системы будущего». В рамках этой программы уже в первые месяцы работы Рэм Викторович Петров вместе со своими коллегами создали уникальную вакцину «Гриппол», показавшую поразительные результаты в борьбе с вирусом гриппа. Затем они принялись за разработку и создание более сложных вакцин, от таких заболеваний, как брюшной тиф, туберкулез, гепатит, дизентерия и других.

Начиная с 1982 года, профессор Петров начал работать над созданием уникальных препаратов для формирования естественной иммунной защиты от аллергических раздражителей. Разработанные им препараты до сих пор находятся в процессе испытаний и исследований, и показывают очень хорошие результаты. 

С 1998 года Рэм Викторович Петров занимает должность главного научного сотрудника института иммунологии Министерства здравоохранения СССР, а позже Российской Федерации. В данной должности он продолжает проводить собственные исследования, подготавливает и составляет разнообразные научные статьи, которых за всю свою жизнь он создал более 400 штук. Помимо этого Рэм Викторович активно занимался вопросами популяризации науки и его авторству принадлежит несколько научно-художественных произведений, пользовавшихся огромной популярностью и переводившихся на десятки языков мира.

Важно также отметить, что профессор Петров активно занимался организационной работой, являясь главой и президентом многих научных сообществ, изучавших вопросы иммунологии, являлся главным редактором нескольких журналов, участвовал в международных конференциях и всячески развивал иммунологию, стремясь донести до людей ее фундаментальную важность и глобальность.

На данный момент Рэм Викторович Петров продолжает свои исследования, работая в Москве и выполняя массу функций по организации и управлению научным центром, а также по проведению своих разнообразных экспериментов и научных изысканий. Этот талантливый человек внес огромнейший вклад в мировую иммунологию и помог сохранить жизни десяткам тысяч людей по всему миру.

Вернуться к статьям

«Наша наука – поиск бессмертия»

«Чаепития в Академии» — постоянная рубрика Pravda. Ru. Писатель Владимир Губарев беседует с выдающимися учеными. Сегодняшним гостем проекта «Чаепития в Академии» стал советский и российский иммунолог, академик РАН и ее вице-президент, академик РАМН, академик РАСХН, Герой Социалистического Труда Рэм Петров.

Откуда берётся АЛЛЕРГИЯ? Неожиданный ответ от аллерголога

Читайте также: Чаепития в Академии: Истина прекрасна и в лохмотьях!

— Это правда, что у вас скоро юбилей?

— Если 90 лет считать таковым, то да…

— Профессия?

— Ученый. Академик. Член президиума РАН.

— Давно на заслуженном отдыхе?

— В науке и искусстве на пенсию не уходят. А я еще и член Союза писателей — там тоже пенсионеров не бывает…

— Правда, что из-за вас слили три академии в одну, чтобы не платить три стипендии, то есть за каждую?

— Да я был академиком не только в Большой, но и в Медицинской и в Сельскохозяйственной академиях. Соответствующие дипломы у меня есть, но деньги получал только в одной… Следовательно, не из-за меня… Кстати, такое слияние трех Академий считаю ошибкой в реформировании науки.

— Говорят, что у вас очень много наград, так ли это?

— Много.

— А главные?

— Звание Герой Социалистического труда и Лауреат Демидовской премии.

— Первое — понятно, а почему именно Демидовской?

— Она объективно оценивает труд ученого. Ее присуждают коллеги тайным голосованием, а их, как известно, ввести в заблуждение невозможно…

— Что такое иммунология, которой вы посвятили жизнь в науке?

— Это осуществленная мечта…

Откровенный разговор

Академики имеют право выбора и, к счастью, они пользуются им чаще всего умело и достойно. Особенно в тех случаях, когда избирают себе «начальников», а проще говоря — руководителей Академии. Не буду говорить обо всех президентах и вице-президентах, которых довелось знать, упомяну лишь вице-президентов, которые «курировали» науки о жизни, и биологию, в частности. Вспомним Лысенко. К сожалению, в нашей стране биология переживала трагические десятилетия, когда властвовала «лысенковщина», и печать эхо этой трагедии еще долго будет звучать в истории нашей науки. А потому выбор тех людей, которые именно в Академии должны «вести» биологию очень важен — это как выхаживание больного после тяжелой операции: стоит допустить пустяковую небрежность, и результаты окажутся плачевными…

Но в нашей Академии пока выбор был точен. В 1988 году он пал на Рэма Викторовича Петрова. Это не только блестящий ученый, но и обаятельный человек — и, что весьма немаловажно, — прекрасный популяризатор науки. Это качество присуще немногим ученым, но академик Петров в их числе, а потому беседа с ним или чтение его великолепной популярной книги «Я или не я» превращается в увлекательное путешествие по любимой им иммунологии.

Начнем наш «Откровенный разговор» с одного, на мой взгляд, принципиального высказывания Рэма Викторовича. Оно в полной мере характеризует его отношение не только к науке, но и к жизни вообще — человечества и собственной.

Мысли вслух:

«Науку нередко сравнивают с искусством. Действительно эти два потока человеческой культуры имеют много общего. Наука, как и искусство, может быть классической и прикладной. И то и другое требует жертв, полной отдачи сил, заставляет посвятить всю жизнь. И тут и там необходимо озарение, чтобы по-новому решить еще не решенную проблему. В обоих случаях много зависит от метода. Нередко нужно создать совершенно новый метод. И еще необходима образность. В искусстве больше, в науке меньше.

В науке — точность. Самое главное — точность. Она и отличает науку от искусства. Точность и воспроизводим ость. Созданное одним исследователем в любой точке Земли может быть воспроизведено в другой точке на основании описания метода и использованных материалов. В искусстве это невозможно. Образность невоспроизводима. Джоконду не смог бы воспроизвести сам Леонардо да Винчи. Лилии Клода Моне и голубые танцовщицы Дега так же невоспроизводимы. Однако образность, подача самого главного в одном сконцентрированном аккорде, столь свойственная импрессионизму, — нередкое качество лучших научных экспериментов, обобщений или теорий».

— Думаю, этим высказыванием вы сами определили характер вопросов. Ну, к примеру, такой: кого же будем в России клонировать первым?

— Референдум проведем!… Но это будет нескоро…

— Почему? Чем же человек отличается от животных? Если уже овец и телят можем клонировать, то и до человека доберемся, не так ли?

— Академик Бехтерева (дочь того самого Бехтерева, который поставил верный диагноз Сталину, за что и пострадал) решила создать Институт человека. Начались дискуссии, мол, что в этом институте «человеческое»… И тогда решили пригласить иммунолога, потому что иммунологически все живые существа отличаются друг от друга, двух одинаковых нет… И вот тогда я вынужден был сказать, что с точки зрения иммунологии (а иммунологический портрет есть портрет генетический!) отличий нет… Так что все отличия заложены в голове и в социальной среде…

— Но животные не курят?

— Я своим друзьям, которые хотят бросить курить, но воли не хватает, говорю: я знаю живой мир — такой уж характер моей работы, и в нем все есть, но курящих животных нет…

— А выпивающих?

— Есть! Слоны, к примеру, находят перезревшие виноградники, наедаются там, а потом веселятся… Обезьяны тоже частенько устраивают такие пиршества… Науке известны даже «обоснования» для алкоголизма… Если для группы крыс поставить две поилки, и в одной из них будет алкоголь, то через некоторое время они разделятся: процентов двадцать крыс будет предпочитать алкоголь… Так что в животном мире есть и другие пороки, в том числе и сексуальные… Однако, повторяю, никто из животных не курит!

— Была одна коза, которая это делала.

— Люди ее приучили… Даже бомбы собаки находят, но это уже дрессировка… Начали мы с отличия человека от животного… Это вопрос философский, и он касается всех сторон жизни на Земле и во Вселенной.

Страница биографии: «Дон, который называют тихим…»

Те места, где родился Рэм Петров, описал Михаил Шолохов:

«Редкие в пепельном рассветном небе зыбились звезды. Из-под туч тянул ветер. Над Доном на дыбах ходил туман и, пластаясь по откосу меловой горы, сползал в яры серой безголовой гадюкой. Левобережное Обдонье, пески, ендовы, камышистая непролазь, лес в росе — полыхали исступленным холодным заревом. За чертой, не всходя, томилось солнце…

К вечеру собралась гроза. Над хутором стала бурая туча. Дон, взлохмаченный ветром, кидал на берега гребнистые частые волны. За левадами палила небо сухая молния, давил землю редкими раскатами гром. Над тучей, расклылатившись, колесил коршун, его с криком преследовали вороны. Туча, дыша холодом, шла вдоль по Дону, с запада. За займищем грозно чернело небо, степь выжидающе молчала. В хуторе хлопали закрываемые ставни, от вечерни, крестясь, спешили старухи, на плацу колыхался серый столбище пыли, и отягощенную внешней жарою землю уже засевали первые зерна дождя…

На четвертой неделе поста сдала зима. На Дону бахромой легли окраинцы, ноздревато вприпух, поседел подтаивший сверху лед. Вечерами глухо гудела гора, по стариковским приметам — к морозу, а на самом деле — вплотную подходила оттепель. По утрам легкие ледозвонили заморозки, а к полудню земля отходила и пахло мартом, примороженной коркой вишневых деревьев и прелой соломой…»

В это время — в марте — и родился в семье Петровых сын, нареченный Рэмом.

Откровенный разговор (продолжение)

Каждый ученый обязательно задумывается о сути науки, о тех глубинных процессах, которые идут в ней. Естественно, что размышлял об этом и Рэм Петров.

Мысли вслух:

«Инерция научного мышления — это и хорошо и плохо. Хорошо потому, что дает опору для исследования природы дальше и глубже. Инерция заставляет критически относиться ко всему новому, непривычному, требуя бесспорных доказательств. Именно инерция мышления помогает разрушать необоснованные научные спекуляции. Иногда грандиозные и вредные. Не без участия инерции мышления разлетелась в пыль теория, опровергающая ведущую роль генов в передаче наследственных признаков, целый ряд спекулятивных теорий медицины и методов лечения, например, лечение микробной болезни дизентерии сном.

Инерция мышления может и ослепить ученого, лишить его объективности, заставить, несмотря ни на что, отвергать новое. В этом, пожалуй, самое большое зло инерции научного мышления. И если бы меня спросили: «Чего в ней больше — зла или добра?», я бы ответил: «Все-таки зла».

— К сожалению, в биологии его было слишком много… А какова нынешняя ситуация?

­­— Я употребляю более широкое понятие — «науки о жизни». Это не просто игра слов, а отношение к проблеме… С чего же начать? Думаю, будет правильно, если мы вспомним о классической биологии, классической ботанике. Некоторые пытаются «выбросить их за борт», мол, устарели они… Но это не так! Многие увлечены молекулярной биологией, генетикой, генетической инженерией, и может создаться впечатление, что ученые живут только этими отраслями… Отнюдь! Классические области — это фундамент всех наук о жизни, и сохранение биологического разнообразия на планете — необычайно важная, основополагающая проблема.

Не случайно, на Конференции ООН в Рио-де-Жанейро была подписана специальная Конвенция об этом… Исчезновение одного вида, потом другого — казалось бы, почти незаметный процесс, а на самом деле — это обеднение генофонда планеты… Уменьшается весь тот объем генов, которые были даны Земли толи Богом, толи еще кем-то… Одинаковые гены есть у человека и у лягушки, а потому исчезновение одного вида — это уменьшение генофонда, от которого зависит все развитие, вся эволюция на планете. Исчезновение одного вида влечет за собой каскад событий, причем весьма неожиданных и трудно прогнозируемых… Это понятно… Даже по пищевым цепочкам это видно: исчез какой-то микроб, значит, не будет амебы, которая должна его съесть…

— Сразу же вспоминаю сюжеты у известных фантастов!

— По-моему у Рэя Бредбери есть прекрасный рассказ, который я очень люблю. С помощью «машины времени» устраивались сафари на динозавров. Отстреливались те животные, которые в следующую секунду погибали, к примеру, на них обрушивалась скала… Один англичанин в субботу в канун выборов, на которых его партия побеждала, отправился на охоту. Убил «своего» динозавра, но, возвращаясь по ультразвуковой дорожке, случайно раздавил бабочку… Ее не съела птичка, птичка не вывела птенцов, те не съели червячков и так далее… Англичанин вернулся домой, посмотрел в зеркало, а форма ушной раковины другая… Вышел на улицу, а там люди говорят с акцентом, да и не та партия пришла к власти… Озорной рассказ, но глубоко верный… Так что сохранение биологического разнообразия требует не только углубления в генетическую систему, но и широкого обобщения.

— Экология?

— К сожалению, это понятие от небрежного обращения с ним приобрело иной смысл. Подразумевается загрязнение окружающей среды, но на самом деле экология — это наука о совокупности живых существ, занимающих определенную нишу. И как раз нарушение этих цепочек и должно интересовать экологов… Причем не только следует говорить о загрязнении среды, избавиться от какого-нибудь чумного микроба можно, а гораздо сложнее не допускать «упрощения» цепочки, потери каких-то звеньев… Кстати, одна из основных проблем внутри космического корабля и космонавтов, которые долго летают на орбитах, это как раз упрощение микрофлоры… В замкнутом пространстве происходит не загрязнение среды, а исчезновение многих необходимых микроорганизмов, и это приводит к серьезным последствиям — ведь исчезают целые виды организмов… На первом этапе космонавтики этого не понимали, а потому и возникали большие сложности при первых длительных полетах. Космонавтам приходилось весьма долго восстанавливаться после возвращения на Землю, а иногда даже лечить…

Страница биографии: «Охота» на отличников

Только ректор Воронежского медицинского института знал, что имеет дело с сотрудниками Специального комитета при Совнаркоме СССР — организации, которая обладала неограниченными правами. Да, Лаврентий Берия был разоблачен как шпион и враг народа, расстрелян, но его «тень» витала над всеми, а потому прибывшим сотрудникам из секретного ведомства была сразу же предоставлена комната и все документы, которые они потребовали. Это были личные дела студентов-отличников.

Среди них был и Рэм Петров.

Вызывали по одному. Разговор шел добрый час. О чем? Никто из студентов не признался даже самым близким друзьям. Ясно, что они дали слово молчать — значит, речь шла о какой-то важной государственной тайне.

Рэм убедился в этом сразу же как предстал перед двумя сотрудниками, сидевшими за столом.

Впрочем, с ним разговор был коротким: его отец и семья были хорошо известны, а потому один из сотрудников спросил:

— Вы хотите заниматься наукой?

— Да, — ответил Петров.

— Мы предлагаем вам интересную и перспективную работу в научном учреждении.

— Какую?

— Узнаете на месте.

— Где?

— Узнаете, если дадите согласие.

— Я согласен.

— После получения диплома — мы вам сообщим…

Из выпуска было отобрано три человека. Однако в Москву поехал сразу после выпускного вечера один Рэм Петров.

Со своими друзьями по институту он встретится лишь через несколько лет…

Неведомо было тогда молодому специалисту, что его судьба и будущее отрасли науки, которой ему суждено посвятить жизнь, решилась 18 марта 1946 года. В этот день на заседании Технического совета Специального комитета при Совнаркоме СССР было принято такое решение:

«…3. Поручить тт. Парину В. В., Орбели Л. А., Франку Г. М. и Борисову Н. А. в месячный срок подготовить предложение об организации Научно-исследовательского института в составе Академии медицинских наук по вопросам использования в медицине достижений современной ядерной физики, предусмотрев включение в состав указанного института радиационной лаборатории и специальной терапевтической клиники…»

Вскоре И. В. Сталин подписал этот документ.

Так в стране родился уникальный исследовательский центр — Институт биофизики и клиника №6. После трагедии в Чернобыле о нем узнает весь мир, но пока «цели исследований и подбор кадров должны зашифровываться».

С той поры в документах «Атомного проекта СССР» регулярно встречается фамилия «Бурназян». Она значится в тех случаях, когда заходит речь о защите работников от излучений, об организации медицинских и радиобиологических исследований в институтах и вузах, а также при проведении испытаний на полигоне. В частности, 25 марта 1949 года в Перечне проектов и распоряжений Совета Министров СССР, представленных Л. П. Берия на утверждение И. В. Сталину, значится:

«…12. О выделении Учебному полигону № 2 животных для проведения опытных работ.

Проект внесен тт. Василевским, Бурназяном (Министерство здравоохранения СССР), Борисовым (Госплан СССР»…»

Речь шла о предстоящем испытании первой атомной бомбы на Семипалатинском полигоне.

А вот как описывает взрыв один из участников испытаний генерал-майор С. Г. Колесников:

«… К моменту проведения взрыва, т. е. в 6 ч 55 мин я укрылся в расположенном на НП танке службы безопасности. В танке совместно со мною находились генерал-лейтенант Бурназян и экипаж танка. Всеми находящимися в танке были надеты очки типа «Б», и люки танка были задраены.

В 7.00 29.08 я через тесные очки типа «Б» почувствовал явление большой световой вспышки, а после нее примерно через 25-30 секунд через танк прокатилась воздушная волна большой силы и послышался звук, во много раз превышающий силу грома.

Выйдя из танка, на месте, где был расположен объект, я увидел большое грибообразное облако темного цвета, которое, быстро увеличиваясь в размере, уходило вверх и сносилось ветром в юго-восточном направлении. В основании облака наблюдался как бы пьедестал облака из клубов пыли, достигающей по ширине 1 000-1 200 метров…»

В своей Записке на имя И. В. Курчатова генерал Колесников не сообщил, что через несколько минут их танк рванул в центр Опытного поля. Они пересекли его сразу за дозиметристами. Казалось, что гусеницы шлепают по стеклу…

Спустя месяц на имя Л. П. Берия поступила «Справка с итоговыми сведениями о потерях подопытных животных при атомном взрыве». Подготовил ее А. И. Бурназян. Он сообщил, что всего в поле было выставлено 1 538 животных. Погибло из них более половины. И в заключение он уточнил: «На 1 октября 1949 г в клинике осталось животных с лучистым заболеванием 40 голов, из них овец — 6, собак — 2, кроликов — 26 и морских свинок — 6».

Всем стало ясно, что теперь одну из главных ролей в «Атомном проекте» должны играть не только физики, но и медики. Надо научиться защищать человека от радиации. И по медицинским вузам теперь регулярно начали разъезжаться сотрудники Министерства, чтобы отбирать на работу в новой отрасли лучших выпускников. В расставленные «сети» попался и Рэм Петров.

Он вспоминает:

— Я приехал в Москву и уже на следующий день меня принял заместитель Министра здравоохранения СССР. Это был генерал-лейтенант А. И. Бурназян. Он направил меня на работу в Институт биофизики. Впрочем, тогда он назывался «Почтовый ящик 36-12».

Откровенный разговор (продолжение)

Иногда этот район Москвы называют «атомным островом». Что-то верное в этом есть. Здесь рядом с Институтом атомной энергии находится и Плутониевый институт, и приборостроительный, и, наконец, Институт биофизики с 6-й клиникой. Когда-то это был пригород столицы, и место выбирали как раз для того, чтобы «атомный остров» был подальше от «чужих глаз». Так и случилось: о его существовании на Западе узнали только тогда, когда мы сами этого захотели. А точнее — Игорь Васильевич Курчатов убедил руководство страны, что секреты у него хранятся надежно.

Впрочем, Рэм Петров попал на «атомный остров», когда завеса секретности была прикрыта надежно.

Мысли вслух:

«Ученый опирается на установленное ранее, но вовсе не должен следовать ему слепо и безрассудно. Ученый идет одним научным путем, но вовсе не должен считать все другие бесплодными. Ученый уважает и даже преклоняется перед авторитетами прошлого, но вовсе не должен считать их мнение абсолютным и для наших дней… Часто поступательное движение требует отбросить привычное понятие или распространить его на совершенно необычные новые явление. И вот тут-то как злейший враг научного прогресса выходит на сцену она, инерция научного мышления. Выходит и запирает те каналы нашей мысли, в конце которых и лежит долгожданный ответ. Мысль не течет по этому каналу, так как у входа, у истока стоит привычное «невозможно»…

— Это связано прежде всего с новейшими открытия в биологии?

— Передний фронт — это молекулярный уровень, генетика, физико-химические исследования. И здесь тоже происходит переосмысливание очень многого… Я — иммунолог, и за мою жизнь представление об этой науке менялось коренным образом. После Пастера и Мечникова стало понятно, что есть механизмы, которые защищают нас от микробов. Потом оказалось, что из-за этих же механизмов не приживаются чужие клетки и ткани. Возникла волна интереса к иммунологии, которая совсем умирала в 40-е годы, потому что вошли в жизнь антибиотики и, казалось, что с ними сам черт не страшен… Но иллюзии быстро рассеялись… И изучение механизмов защиты привело к изменению представления о них: оказалось, что это «система узнавания»…

Я много думал на эту тему… Как и чем организм распознает мир? Пять органов чувств… Но не только они. Сегодня иммунная система представляется как система распознавания внешнего мира, только мира органического — белков, полисахаридов, вирусов, — всего на свете! То есть в организме есть система, которая прощупывает внешний мир ежесекундно, постоянно — она анализирует все, что попадает в человека, будь то с пищей, или через кожу. И это не просто «узнавание», но и расшифровка структуры, и создание против нее реагентов. И запоминание об этой «встрече», причем практически на всю жизнь… Такое понимание работы иммунной системы позволяет нам заниматься уже не только защитой организма, но и более широкими проблемами, связанными с самой сутью жизнью. А потому значение биологии возрастает, она начинает «перехлестывать» в социальные сферы…

— Что вы имеете в виду?

— То же самое клонирование, с которого начался наш разговор…

Страница жизни: «Лицо» ядерного взрыва

Несколько лет назад академик Р. В. Петров дал большое интервью Наташе Лесковой — одной из лучших популяризаторов науки в нашей стране. В нем, в частности, он подробно рассказал о своей работе на ядерном полигоне под Семипалатинском, который называли тогда ученые «страной Лимонией».

Из воспоминаний академика Р. В. Петрова:

«А потом меня отправили работать на Семипалатинский ядерный полигон. Там производились первые взрывы. Их изучали со всех сторон — и физики (как волна идет, как изменяется температура, как разрушаются дома), и мы, медики, биологи. На полигоне были выстроены дома разного типа, убежища. Там были даже настоящие станции метро. Выставлялись перед взрывом боевые, легковые машины, военная техника. Ну и, естественно, нужно было изучать биологическое действие таких взрывов. Я возглавил группу по такому изучению. Допустим, раненые, у них гангрена или столбняк. Это такие распространенные военные инфекции. А можно будет их вылечить после этого? Будет ли работать созданный иммунитет? Вот, допустим, всех солдат прививают против столбняка, а что будет дальше? Работает ли вакцина в условиях взрыва? Вот это и была моя задача.

…Я работал на Семипалатинском полигоне вместе со своими коллегами. Мы ощущали себя причастными к великой миссии создания ядерного щита Родины, который потом оказался надежным щитом нашего строя. Мы скорее ощущали себя первопроходцами поисков предупреждения и лечения лучевых поражений, лечения инфекций на фоне лучевой болезни и так далее. Нам было морально легко — мы создавали не разрушительные, а спасательные средства. Нам по-исследовательски было чертовски интересно. Все, что мы выясняли, узнавали в научном плане, было впервые в мире. Для экспериментатора нет ничего слаще обнаружения чего-то нового. Опасность придавала особый вкус. Радиационное гусарство почиталось за высший пилотаж. Получаемые результаты тут же рождали идеи, идеи новые. Вернувшись из Лимонии в свои московские лаборатории, мы проверяли их уже в чистых условиях с рентгеновским или гамма-облучением.

…И вот что тогда меня поразило: мы провакцинировали одних животных до взрыва, а других после. И те, что были провакцинированы до взрыва, продемонстрировали отличный иммунитет. С ними было всё в порядке. А точно такие же животные, расположенные так же, в таких же клетках, но провакцинированные после взрыва, не выжили. У них никакого иммунитета не возникло. От столбняка или от газовой гангрены они умирали очень быстро. А у тех, которых хотя бы за час провакцинировали или накануне, иммунитет сохраняется…»

Ситуация изменилась через несколько лет. Атомные и водородные бомбы были сделаны, испытаны, а потому интерес в высших эшелонах власти резко снизился и к физикам, и ко всем, кто с ними работал. Об этом очень точно сказал однажды директор Института биофизики академик Л. А. Ильин:

«Психология людей из военно-промышленного комплекса и властных структур определялась снижением, если не потерей, интереса к исследованиям в области радиобиологии и радиационной медицины в связи с тем, что «атомное и водородное оружие создано, атомные электростанции безопасны» и т. п. В Институте биофизики Академии наук СССР резко сократили штаты отдела радиобиологии. Подобное положение наблюдалось и в институтах онкологического и рентгенологического профиля, а также в ряде учреждений Министерства обороны, где произошли сокращения из-за нехватки финансов… Должен отметить, что некоторое охлаждение к проблемам радиобиологии наблюдалось не только в нашей стране — аналогичные процессы происходили и на Западе. Я полагаю, что одной из существенных причин в данном случае оказался наступивший исподволь кризис идей в области теоретической и экспериментальной радиобиологии…»

Эта ситуация и помогла молодому доктору наук Рэму Петрову вырваться из «кольца секретности».

Страница жизни: «Учитесь держать цель»

Эту фразу Валерий Черешнев запомнил на всю жизнь. Впервые услышал ее в Новосибирске, куда приехал молодой доктор наук Рэм Петров, чтобы прочитать цикл лекций об иммунологии. В зале университета собирались будущие медики и биологи, чтобы услышать о новой области науки. Лекции были настолько захватывающими и интересными, и прочитаны они были столь блестяще, что у молодого «первооткрывателя» появилось много поклонников. И что важнее: сторонников и последователей, которые по праву считают себя «учениками Петрова».

Среди них, конечно же, и академик Валерий Черешнев.

В 2000 году отношение к ученым начало наконец-то меняться. Присуждение Нобелевской премии академику Ж. И. Алферову вызвало в обществе всплеск восторга, мол, есть еще в России чем и кем гордиться!

Теперь стали известны лауреаты Демидовской премии 2000 года, и все они, безусловно, также символизируют величие науки России, хотя и переживающей далеко не лучшие свои времена, но тем не менее не желающей уходить с передовых рубежей. По крайней мере, по некоторым направлениям. И именно их представляют новые Демидовские лауреаты.

Кстати, Павел Демидов учредил свою премию гораздо раньше, чем Альфред Нобиль. Более того, швед полностью перенял принципы присуждения премий, которые неукоснительно соблюдаются до сих пор. Имеется в виду анонимность, рекомендации крупных ученых и невмешательство власти. Именно поэтому так ценилась в прошлом веке Демидовская премия, а нынче — Нобелевская. Это оценка работ ученого коллегами. А что может быть объективней ее?

В Х1Х веке лауреатами Демидовской премии были такие выдающиеся ученые, как Ф. Литке, И. Крузенштерн, Н. Пирогов, Д. Менделеев.

Однако в 1866 году денег в семье Демидовых не стало, и присуждение премий прекратилось.

Вице-президент РАН академик Г. А. Месяц, работая на Урале, вместе с промышленниками и руководством области решил возродить уральские традиции. Был создан Научный Демидовский фонд, и с 1993 года премии вновь стали присуждаться крупнейшим ученым страны.

— Демидовы поставили одно условие: премии присуждает Российская Академия наук как высшее достижение. И эту традицию мы сохраняем, — рассказывает академик Геннадий Месяц. — Сегодня, пожалуй, Демидовская премия стала одной из самых престижных в России, так как она свидетельствует о выдающемся вкладе того или иного ученого не только в отечественную, но и мировую науку. Лауреатами 2000 года стали академики В. П. Маслов, Н. А. Семихатов, Р. В. Петров и Т. И. Заславская. Эти имена составляют гордость науки. Иногда говорят, что Демидовская премия — это «Нобелевская премия Урала». Я добавил бы еще одно слово: «и России». Действительно, уральцы — ученые, промышленники, руководители Свердловской области — присуждают эти премии, но лауреатами становятся ученые вне зависимости от того, где они живут и где работают. Главная оценка: их вклад в науку России.

Торжественная церемония вручения Демидовской премии проходит в резиденции губернатора в Екатеринбурге. Всегда торжественно, всегда красиво, всегда неповторимо.

Академик Валерий Черешнев представлял нового лауреата Демидовской премии академика Рэма Викторовича Петрова.

Свое выступление он начал необычно:

«Говоря образно, Рэм Викторович — «наше иммунологическое всё». Он не только первым многое теоретически предсказал в иммунологии, но и сделал сам практически, реально подтвердив правоту своих идей. Он первым в СССР организовал и читал в 1965 — 1969 гг. курс лекций по неинфекционной иммунологии в Новосибирском государственном университете (в Москве ему это не разрешили). Первым из иммунологов в 50-е гг. поехал на знаменитые семинары-«ссоры» в Миассово Челябинской области к выдающемуся генетику Николаю Владимировичу Тимофееву-Ресовскому, тогда опальному. Первым организовал в 1970 г. курс иммунологии во 2-м Московском мединституте им. Н. И. Пирогова и спустя два года на базе этого курса организовал первую в стране кафедру иммунологии, которой заведовал до 1994 г. Он первым создал в 1980 г. Институт иммунологии в Москве, вместе с Г. И. Марчуком организовал первый постоянно действующий семинар по иммунологии. Он написал первый учебник по иммунологии, тираж которого — 80 000 экземпляров — разошелся мгновенно и стал библиографической редкостью. Он первым из иммунологов достойно и заслуженно отмечен высокими наградами: Герой Социалистического труда, лауреат Государственных премий СССР и РФ, премии правительства РФ, обладатель золотой медали и премии РАН им. И. И. Мечникова, академик трех государственных российских академий и многих зарубежных и прочая, прочая, прочая…»

Академик Черешнев всегда выступает образно, страстно и необычно, так как приводит малоизвестные факты и события. Так и случилось на этот раз. Среди многочисленных высказываний Рэма Петрова он нашел то, что обращено к молодым:

«… Надо быть немного гончей, чтобы уметь преследовать цель. Хорошей гончей, которая не бросает преследуемого зверя, даже если в кровь разбиты ноги. Надо быть немного скаковой лошадью, которая скорее упадет, чем сойдет с дистанции. Надо быть и много знающим человеком, чтобы формулировать и крепко удерживать волей современные человеческие цели.

Считайте это самым главным и искренним моим пожеланием: учитесь держать цель!»

В общем-то простые слова… Но ведь так точны и жизненны! И в прошлом, и сейчас…

Откровенный разговор (продолжение)

Мысли вслух:

«Два типа индивидуальности — духовная и телесная. Первая обеспечивается центральной нервной системой, вторая иммунной системой. Одна охраняет неповторимость интеллекта, вкусов, способностей, привычек, характера каждого индивидуума. Другая — неповторимость биологических структур, из которых построены клетки нашего индивидуума. Ведь иммунная система защищает каждого из нас не только от микробов и вирусов, но и от любого чужеродного белка, от любой чужеродной клетки. В том числе и от раковых клеток!…

Орган иммунитета, который создает тысячи, десятки тысяч защитных белков на все случаи жизни. Против каждого микроба специализированное оружие точного действия. Тысячи микробов — тысячи типов оружия. И тоже память. Орган иммунитета помнит. Всю жизнь помнит, с каким вредоносным агентом организм уже встречался. Против него оружие вырабатывается мгновенно. Переболел тифом — второй раз не заболеешь. Работает иммунологическая память. Она создает иммунологический опыт индивидуума, его иммунологическую индивидуальность. Каждый из нас неповторим не только по духовным критериям, но и по телесным».

— Просто становится страшно, когда подумаешь о том, что по городу начинают ходить твои двойники. Разве не так?

— Возникают или надежды или страхи, потому что неясно во что все это может вылиться… Как члену Комитета Юнеско по биоэтике мне уже приходилось высказываться о клонировании. Я не вижу ничего страшного! С моей точки зрения невозможно создать ни одно историческое лицо, не имея того исторического контекста, в котором оно развивалось и существовало… Упрощая, можно сказать, что на 50 процентов человек есть гены, которые его определяют, и на 50 процентов — среда, в которой он живет. Когда эти проблемы серьезно дискутировались применительно к человеку, то изучались близнецы… Это ничто иное как модель клонирования… Примеры сходства, особенно у однояйцовых близнецов, фантастические!

— Их трудно даже различать!

— Я имею в виду не только внешнее сходство… Кстати, очень часто интересы у них разные… Те же известные братья Медведевы — Жорес и Рой. Один стал биологом, другой историком… И взгляды различные…

— Тут уж внешняя среда «постаралась»! Я имею в виду КГБ…

— Внешнее сходство чаще всего полностью тождественно, но есть примеры и психологического совпадения удивительные!… Был такой случай. Два близнеца. Судьба разбросала их в семилетнем возрасте — один оказался в Австралии, другой — в Канаде. Спустя много лет они встретились… Оказалось, профессии у них одинаковые — электромонтеры. Женились в один год, и жены очень похожи — обе блондинки… И тот и другой любят собак, и оба держат именно таксы… То есть примеры влияния генов есть фантастические! Но есть и обратные примеры, когда интендичные близнецы становятся врагами… Поэтому примем «50 на 50» — влияние генов и внешней среды. А, следовательно, клонирования не следует бояться, так как точной копии человека с идентичными знаниями, аналитическими возможностями ума, психологическими и социальными склонностями получить нельзя…

— Значит, нами руководят эмоции?

— Пожалуй. Я не вижу чего именно надо бояться. Не появится новый Гитлер, который повернет нынешнюю Германию к фашизму — это нонсенс… Но есть огромный этический и социальный аспект. Даже если я лично хочу, чтобы появилась моя копия, то это вовсе не значит, что это не касается моего окружения. А, следовательно, возникают острые проблемы: человек и общество. И появляются серьезные ограничения…

— Какие именно?

— По-моему, пока рано об этом говорить. По крайней мере, сегодня… Но в то же время есть возможность создать «запасные органы» для пересадки… Когда-то своим студентам я говорил: иммунологическую несовместимость удастся преодолеть тогда, когда мы научимся управлять геномом, но тогда не нужно будет преодолевать несовместимость!… Парадоксальность заключается в том, что не нужен будет чужой орган, а из собственного лимфоцита я выращу собственную почку… Фактически к этому мы и приближаемся сегодня. В этом великий смысл клонирования. С моей точки зрения в недалеком будущем человечество создаст «Конституцию творения человека». Недавно ЮНЕСКО выпустила Декларацию «Геном человека и права человека».

Документ очень серьезный. К сожалению, у нас мало известен и недостаточно популяризируется… Философия всего документа выражена в первом абзаце, где сказано, что геном каждого человека принадлежат всему человечеству! Мы существуем миллионы лет, и в «общей корзине» все гены находятся… Природа хранит все гены — и нормальные, и уродливые… Зачем? Зачем нужен ген бескрылости мухи дрозофилы… Кому он нужен? Такая муха летать не может… Но каждый признак хранится двумя генами… Взяли популяцию обычных мух, отвезли на остров Борнео, на следующий год приезжают, а там полным-полно бескрылых мух-дрозофил. Оказывается в условиях постоянных ветров острова бескрылость — это идеальные условия для их бескрылой жизни… Так что Природа хранит все гены, потому что неизвестно когда и зачем один из них может понадобиться…

Окончание следует…

Читайте все материалы из серии «Чаепития в Академии»

Известному российскому иммунологу Рэму Петрову – 90

У известного российского иммунолога Рэма Петрова сегодня день рождения. Академику исполнилось 90 лет. Он одним из первых заговорил о проблеме распространения ВИЧ-инфекции в Советском Союзе, испытывал влияние радиации на иммунитет человека. Благодаря ему в России сейчас существует одна из самых эффективных вакцин против гриппа. О пути человека, который изменил представление о борьбе против вирусов, узнавала корреспондент «МИР 24» Ольга Жемчугова.

Это сейчас в России есть целый институт иммунологии, а наша вакцина от гриппа признана одной из самых эффективных. В середине прошлого века, когда о вирусах знали в основном то, что они смертельно опасны, все в свои руки взял человек, про которого коллеги сейчас говорят «наше иммунологическое все».

«Вижу, новая книга появилась на полке: Р.В.Петров «Иммунология острого лучевого поражения». Это была книга, написанная необыкновенным языком. Это язык Хемингуэя, Достоевского, Толстого. Я за сутки прочитал эту книгу и влюбился в науку иммунологию», – поделился академик РАН, научный руководитель ФБГУ «ГНЦ Институт иммунологии» ФМБА России Рахим Хаитов.

Когда Рахим Хаитов – будущий ученик Рэма Петрова, а ныне научный руководитель Института иммунологии – читал его книгу, Рэм Викторович уже успел побывать на полигоне в Семипалатинске и изучить влияние радиации на живых существ.

«Оказалось, иммунитет полностью подавляется, животное умирает от того, что становится чувствительным к любой инфекции, даже внутренней, эндогенной инфекции», – сказал Рахим Хаитов.

Рэм Петров первым задумался о влиянии стволовых клеток на процесс восстановления организма после облучения. И во времена, когда в Советском Союзе боялись произнести слова ВИЧ и СПИД, добился изучения этой проблемы на уровне Минздрава.

Первая в стране кафедра иммунологии на базе института Пирогова – тоже заслуга Рэма Петрова. Ее открыли в 70-х годах. А в 80-х уже появился отдельный Институт иммунологии – тоже с его подачи.

В свои 90 лет Рэм Викторович по-прежнему весь в работе. Остается научным консультантом Института иммунологии. Говорит, в искусстве и науке на пенсию не уходят.

Ольга Жемчугова

Академик Рэм Петров Отражение в зеркале жизни. Секретные академики [Maxima-Library]

Академик Рэм Петров

Отражение в зеркале жизни

Дозы радиации превращаются в дозы, спасающие человека. Это иммунология.

Академики имеют право выбора и, к счастью, они пользуются им чаще всего умело и достойно. Особенно в тех случаях, когда избирают себе «начальников», а проще говоря — руководителей Академии. Не буду говорить обо всех президентах и вице-президентах, которых довелось знать, упомяну лишь двух вице-президентов, которые «курировали» науки о жизни, и биологию, в частности. К сожалению, в нашей стране биология переживала трагические десятилетия, когда властвовала «лысенковщина», и эхо этой трагедии еще долго будет звучать в истории нашей науки. А потому выбор тех людей, которые именно в Академии должны «вести» биологию, очень важен — это как выхаживание больного после тяжелой операции: стоит допустить пустяковую небрежность, и результаты окажутся плачевными…

Но в нашей Академии пока выбор был точен. Ныне он пал на Рэма Викторовича Петрова. Это не только блестящий ученый, но и обаятельный человек — и, что весьма немаловажно в наше время, прекрасный популяризатор науки. Это качество присуще немногим ученым, но академик Петров в их числе, а потому беседа с ним или чтение его великолепной популярной книги «Я или не я» превращается в увлекательное путешествие по любимой им иммунологии.

Начнем нашу беседу с одного, на мой взгляд, принципиального высказывания Рэма Викторовича. Оно в полной мере характеризует его отношение не только к науке, но и к жизни вообще — человечества и собственной.

Мысли вслух: «Науку нередко сравнивают с искусством. Действительно, эти два потока человеческой культуры имеют много общего. Наука, как и искусство, может быть классической и прикладной. И то и другое требует жертв, полной отдачи сил, заставляет посвятить всю жизнь. И тут и там необходимо озарение, чтобы по-новому решить еще не решенную проблему. В обоих случаях много зависит от метода. Нередко нужно создать совершенно новый метод. И еще необходима образность. В искусстве больше, в науке меньше.

В науке — точность. Самое главное — точность. Она и отличает науку от искусства. Точность и воспроизводимость. Созданное одним исследователем в любой точке Земли может быть воспроизведено в другой точке на основании описания метода и использованных материалов. В искусстве это невозможно. Образность невоспроизводима. «Джоконду» не смог бы воспроизвести сам Леонардо да Винчи. «Лилии» Клода Моне и «Голубые танцовщицы» Дега так же невоспроизводимы. Однако образность, подача самого главного в одном сконцентрированном аккорде, столь свойственная импрессионизму, — нередкое качество лучших научных экспериментов, обобщений или теорий».

— Думаю, этим высказыванием вы сами определили характер вопросов. Ну, к примеру, такой: кого же будем в России клонировать первым?

— Референдум проведем!.. Но это будет нескоро…

— Почему? Чем же человек отличается от животных? Если уже овец и телят можем клонировать, то и до человека доберемся, не так ли?

— Лет двадцать назад академик Бехтерева (дочь того самого Бехтерева, который поставил верный диагноз Сталину, за что и пострадал) решила создать Институт человека. Начались дискуссии, мол, что в этом институте «человеческое»… И тогда решили пригласить иммунолога, потому что иммунологически все живые существа отличаются друг от друга, двух одинаковых нет… И вот тогда я вынужден был сказать, что с точки зрения иммунологии (а иммунологический портрет есть портрет генетический!) отличий нет… Так что все отличия заложены в голове и в социальной среде…

— Но животные не курят?

— Я своим друзьям, которые хотят бросить курить, но воли не хватает, говорю: я знаю живой мир — такой уж характер моей работы, и в нем все есть, но курящих животных нет…

— А выпивающих?

— Есть! Слоны, к примеру, находят перезревшие виноградники, наедаются там, а потом веселятся… Обезьяны тоже частенько устраивают такие пиршества… Науке известны даже «обоснования» для алкоголизма… Если для группы крыс поставить две поилки, и в одной из них будет алкоголь, то через некоторое время они разделятся: процентов двадцать крыс будет предпочитать алкоголь… Так что в животном мире есть и другие пороки, в том числе и сексуальные… Однако, повторяю, никто из животных не курит!

— Была одна коза, которая это делала.

— Люди ее приучили… Даже бомбы собаки находят, но это уже дрессировка… Начали мы с отличия человека от животного… Это вопрос философский, и он касается всех сторон жизни на Земле и во Вселенной.

Мысли вслух: «Инерция научного мышления — это и хорошо и плохо. Хорошо потому, что дает опору для исследования природы дальше и глубже. Инерция заставляет критически относиться ко всему новому, непривычному, требуя бесспорных доказательств. Именно инерция мышления помогает разрушать необоснованные научные спекуляции. Иногда грандиозные и вредные. Не без участия инерции мышления разлетелась в пыль теория, опровергающая ведущую роль генов в передаче наследственных признаков, целый ряд спекулятивных теорий медицины и методов лечения, например, лечение микробной болезни дизентерии сном.

Инерция мышления может и ослепить ученого, лишить его объективности, заставить, несмотря ни на что, отвергать новое. В этом, пожалуй, самое большое зло инерции научного мышления. И если бы меня спросили: «Чего в ней больше — зла или добра?», я бы ответил: «Все-таки зла».

— К сожалению, в биологии его было слишком много… А какова нынешняя ситуация?

— Я употребляю более широкое понятие — «науки о жизни». Это не просто игра слов, а отношение к проблеме… С чего же начать? Думаю, будет правильно, если мы вспомним о классической биологии, классической ботанике. Некоторые пытаются «выбросить их за борт», мол, устарели они… Но это не так! Многие увлечены молекулярной биологией, генетикой, генетической инженерией, и может создаться впечатление, что ученые живут только этими отраслями… Отнюдь! Классические области — это фундамент всех наук о жизни, и сохранение биологического разнообразия на планете — необычайно важная, основополагающая проблема. Не случайно на Конференции ООН в Рио-де-Жанейро была подписана специальная Конвенция об этом… Исчезновение одного вида, потом другого — казалось бы, почти незаметный процесс, а на самом деле — это обеднение генофонда планеты… Уменьшается весь тот объем генов, которые были даны Земле то ли Богом, то ли еще кем-то… Одинаковые гены есть у человека и у лягушки, а потому исчезновение одного вида — это уменьшение генофонда, от которого зависит все развитие, вся эволюция на планете. Исчезновение одного вида влечет за собой каскад событий, причем весьма неожиданных и трудно прогнозируемых… Это понятно… Даже по пищевым цепочкам это видно: исчез какой-то микроб, значит, не будет амебы, которая должна его съесть…

— Сразу же вспоминаю сюжеты у известных фантастов!

— По-моему, у Брэдбери есть прекрасный рассказ, который я очень люблю. С помощью «машины времени» устраивались сафари на динозавров. Отстреливались те животные, которые в следующую секунду погибали, к примеру, на них обрушивалась скала… Один англичанин в субботу в канун выборов, на которых его партия побеждала, отправился на охоту. Убил «своего» динозавра, но, возвращаясь по ультразвуковой дорожке, случайно раздавил бабочку… Ее не съела птичка, птичка не вывела птенцов, те не съели червячков и так далее… Англичанин вернулся домой, посмотрел в зеркало, а форма ушной раковины другая… Вышел на улицу, а там люди говорят с акцентом, да и не та партия пришла к власти… Озорной рассказ, но глубоко верный… Так что сохранение биологического разнообразия требует не только углубление в генетическую систему, но и широкого обобщения.

— Экология?

— К сожалению, это понятие от небрежного обращения с ним приобрело иной смысл. Подразумевается загрязнение окружающей среды, но на самом деле экология — это наука о совокупности живых существ, занимающих определенную нишу. И как раз нарушение этих цепочек и должно интересовать экологов… Причем не только следует говорить о загрязнении среды, избавиться от какого-нибудь чумного микроба можно, а гораздо сложнее не допускать «упрощения» цепочки, потери каких-то звеньев… Кстати, одна из основных проблем внутри космического корабля, и космонавтов, которые долго летают на орбитах, это как раз упрощение микрофлоры… В замкнутом пространстве происходит не загрязнение среды, а исчезновение многих необходимых микроорганизмов, и это приводит к серьезным последствиям — ведь исчезают целые виды организмов… На первом этапе космонавтики этого не понимали, а потому и возникали большие сложности при первых длительных полетах. Космонавтам приходилось весьма долго восстанавливаться после возвращения на Землю, а иногда даже лечиться…

Мысли вслух: «Ученый опирается на установленное ранее, но вовсе не должен следовать ему слепо и безрассудно. Ученый идет одним научным путем, но вовсе не должен считать все другие бесплодными. Ученый уважает и даже преклоняется перед авторитетами прошлого, но вовсе не должен считать их мнение абсолютным и для наших дней… Часто поступательное движение требует отбросить привычное понятие или распространить его на совершенно необычные новые явление. И вот тут-то как злейший враг научного прогресса выходит на сцену она, инерция научного мышления. Выходит и запирает те каналы нашей мысли, в конце которых и лежит долгожданный ответ. Мысль не течет по этому каналу, так как у входа, у истока стоит привычное «невозможно»…

— Это связано с новейшими открытия в биологии?

— Передний фронт — это молекулярный уровень, генетика, физико-химические исследования. И здесь тоже происходит переосмысливание очень многого… Я — иммунолог, и за мою жизнь представление об этой науке менялось коренным образом. После Пастера и Мечникова стало понятно, что есть механизмы, которые защищают нас от микробов. Потом оказалось, что из-за этих же механизмов не приживаются чужие клетки и ткани. Возникла волна интереса к иммунологии, которая совсем умирала в 40-е годы, потому что вошли в жизнь антибиотики и, казалось, что с ними сам черт не страшен… Но иллюзии быстро рассеялись… И изучение механизмов защиты привело к изменению представления о них: оказалось, что это «система узнавания»… Я много думал на эту тему… Как и чем организм распознает мир? Пять органов чувств… Но не только они. Сегодня иммунная система представляется как система распознавания внешнего мира, только мира органического — белков, полисахаридов, вирусов, — всего на свете! То есть в организме есть система, которая прощупывает внешний мир ежесекундно, постоянно — она анализирует все, что попадает в человека, будь то с пищей или через кожу. И это не просто «узнавание», но и расшифровка структуры, и создание против нее реагентов. И запоминание об этой «встрече», причем практически на всю жизнь… Такое понимание работы иммунной системы позволяет нам заниматься уже не только защитой организма, но и более широкими проблемами, связанными с самой сутью жизнью. А потому значение биологии возрастает, она начинает «перехлестывать» в социальные сферы…

— Что вы имеете в виду?

— То же самое клонирование, с которого начался наш разговор…

Мысли вслух: «Два типа индивидуальности — духовная и телесная. Первая обеспечивается центральной нервной системой, вторая иммунной системой. Одна охраняет неповторимость интеллекта, вкусов, способностей, привычек, характера каждого индивидуума. Другая — неповторимость биологических структур, из которых построены клетки нашего индивидуума. Ведь иммунная система защищает каждого из нас не только от микробов и вирусов, но и от любого чужеродного белка, от любой чужеродной клетки. В том числе и от раковых клеток!..

Орган иммунитета, который создает тысячи, десятки тысяч защитных белков на все случаи жизни. Против каждого микроба специализированное оружие точного действия. Тысячи микробов — тысячи типов оружия. И тоже память. Орган иммунитета помнит. Всю жизнь помнит, с каким вредоносным агентом организм уже встречался. Против него оружие вырабатывается мгновенно. Переболел тифом — второй раз не заболеешь. Работает иммунологическая память. Она создает иммунологический опыт индивидуума, его иммунологическую индивидуальность. Каждый из нас неповторим не только по духовным критериям, но и по телесным».

— Просто становится страшно, когда подумаешь о том, что по городу начинают ходить твои двойники. Разве не так?

— Возникают или надежды или страхи, потому что неясно, во что все это может вылиться… Как члену Комитета Юнеско по биоэтике мне уже приходилось высказываться о клонировании. Я не вижу ничего страшного! С моей точки зрения, невозможно создать ни одно историческое лицо, не имея того исторического контекста, в котором оно развивалось и существовало… Упрощая, можно сказать, что на 50 процентов человек есть гены, которые его определяют, и на 50 процентов — среда, в которой он живет. Когда эти проблемы серьезно дискутировались применительно к человеку, то изучались близнецы… Это не что иное, как модель клонирования… Примеры сходства, особенно у однояйцевых близнецов, фантастические!

— Их трудно даже различать!

— Я имею в виду не только внешнее сходство… Кстати, очень часто интересы у них разные… Те же братья Медведевы. Один стал биологом, другой историком… И взгляды различные…

— Тут уж внешняя среда «постаралась»! Я имею в виду КГБ…

— Внешнее сходство чаще всего полностью тождественно, но есть примеры и психологического совпадения удивительные!.. Был такой случай. Два близнеца. Судьба разбросала их в семилетнем возрасте — один оказался в Австралии, другой — в Канаде. Спустя много лет они встретились… Оказалось, профессии у них одинаковые — электромонтеры. Женились в один год, и жены очень похожи — обе блондинки… И тот и другой любят собак, и оба держат именно такс… То есть примеры влияния генов есть фантастические! Но есть и обратные примеры, когда близнецы становятся врагами… Поэтому примем «50 на 50» — влияние генов и внешней среды. А, следовательно, клонирования не следует бояться, так как точной копии человека с идентичными знаниями, аналитическими возможностями ума, психологическими и социальными склонностями получить нельзя…

— Значит нами руководят эмоции?

— Пожалуй. Я не вижу, чего именно надо бояться. Не появится новый Гитлер, который повернет нынешнюю Германию к фашизму — это нонсенс… Но есть огромный этический и социальный аспект. Даже если я лично хочу, чтобы появилась моя копия, то это вовсе не значит, что это не касается моего окружения. А, следовательно, возникают острые проблемы: человек и общество. И появляются серьезные ограничения…

— Какие именно?

— По-моему, пока рано об этом говорить. По крайней мере, сегодня… Но в то же время есть возможность создать «запасные органы» для пересадки… Когда-то своим студентам я говорил: иммунологическую несовместимость удастся преодолеть тогда, когда мы научимся управлять геномом, но тогда не нужно будет преодолевать несовместимость!.. Парадоксальность заключается в том, что не нужен будет чужой орган, а из собственного лимфоцита я выращу собственную почку… Фактически к этому мы и приближаемся сегодня. В этом великий смысл клонирования. С моей точки зрения, в недалеком будущем человечество создаст «Конституцию творения человека». ЮНЕСКО выпустила Декларацию «Геном человека и права человека». Документ очень серьезный. К сожалению, у нас мало известен и недостаточно популяризируется… Философия всего документа выражена в первом абзаце, где сказано, что геном каждого человека принадлежат всему человечеству! Мы существуем миллионы лет, и в «общей корзине» все гены находятся… Природа хранит все гены — и нормальные, и уродливые… Зачем? Зачем нужен ген бескрылости мухи дрозофилы… Кому он нужен? Такая муха летать не может… Но каждый признак хранится двумя генами… Взяли популяцию обычных мух, отвезли на остров Борнео, на следующий год приезжают, а там полным-полно бескрылых мух-дрозофил. Оказывается в условиях постоянных ветров острова бескрылость — это идеальные условия для жизни мух… Так что Природа хранит все гены, потому что неизвестно когда и зачем один из них может понадобиться…

Мысли вслух: «Случайные изменения генов называются мутациями. Клетка, в которой произошла мутация гена, становится мутантом. Мутация — явление редкое, но среди скопления клеток всегда есть мутанты. Их частота примерно один на миллион. В человеческом теле в каждый данный момент может быть десять миллионов мутантов, то есть клеток с иными (и, возможно, опасными) свойствами! Десять миллионов изменников! А если они начнут размножаться? Если примутся выполнять не ту работу, которая требуется организму? Не так ли возникает рак и некоторые другие неинфекционные болезни?

Кто-то должен справляться с этими «изменниками». Теперь мы знаем кто — иммунитет. Ведь именно он умеет распознать и уничтожить «чужака», даже если тот отличается всего одним геном. К этому сводится главная цель иммунитета — иммунологический надзор, иммунологический контроль за внутренним постоянством организма».

— Своеобразный Великий Порядок?

— Наше единение и одновременно неповторимость! Это и свидетельство того, что все люди равны…

— Но ведь идут манипуляции с генами?!

— Я давно уже призываю к тому, чтобы создать какое-то международное агентство, подобное МАГАТЭ, где вырабатывались бы рекомендации: что можно делать в генной инженерии, а что нецелесообразно и опасно… В МАГАТЭ определяют дозы радиации, не все им следуют, но тем не менее границы ясны… Нечто подобное и необходимо сегодня в молекулярной биологии и генной инженерии… Мы находимся сейчас на грани того, что достижения в биологии должны быть взяты под международный, а не только государственный контроль…

— К вам прислушиваются?

— Пока не слушают… Но в своей жизни я уже такое «проходил»: на меня долго не обращали внимания, когда я говорил об иммунологии. Но потом ситуация резко изменилась… Кстати, в Декларации ЮНЕСКО обращение к правительствам присутствует, и тут Россия не отстает: по инициативе Академии наук Госдума приняла Закон о генной инженерии…

— А практическое его воплощение?

— Он реально действует… К примеру, сейчас есть сорта картофеля, капусты, других сельскохозяйственных культур, устойчивых к гербицидам или насекомым. При обработке поля сорняки погибают, а тот же картофель или капуста спокойно вырастают… Таких полей — миллионы гектаров… А теперь представим крайний случай: растет такая капуста, на которую не воздействует ни один гербицид, ни один жук, ни одна гусеница, и эта капуста начинает распространяться… Как ее остановить?.. Это почти фильм ужасов, но ситуация вполне реальная… А потому в каждой стране необходимо какое-то агентство или ведомство, которое определяло бы, можно ли использовать новую капусту или картошку, не представит ли она опасность для природной среды?.. Многие из нас к подобным проблемам пока относятся с юмором… Но на основе упомянутого Закона уже создан Контрольный комитет. И сделано это правильно.

— У нас уже так ведется: пока гром не грянет…

— Гроза может грянуть в любую минуту… Вот, к примеру, есть картофель с повышенным содержанием белка. В него введен ген фасоли, и это неплохо… Но совсем несложно в тот же картофель ввести ген коровы или даже человеческий… И вот вы уже употребляете картофель, где есть ген не растительного, а животного происхождения… Что же делать вегетарианцам?!.. В общем, сегодня возникает с развитием генной инженерии множество проблем, которые не такие «страшные», как попытки создать двойника Гитлера, но тем не менее требующие осмысления и новых решений, причем подчас в масштабах всей планеты. Так что «модерн-биология», которая находится сегодня на переднем крае науки, требует к себе весьма пристального внимания общества.

Мысли вслух: «Ошибок, в широком смысле слова, нельзя не сделать, но их надо уметь находить. Заблуждения в научном поиске необходимы, без них не найдешь истину. Но нужно уметь их преодолевать. Существует особая форма мужества — мужество объективности, способность сказать себе: «Я был не прав». Это мужество нужно всем, какую бы специальность ни избрал человек. Но оно приходит только вместе с образованием. Необразованный человек, не знающий ничего другого, кроме содеянного им самим, не может сказать: «Я сделал плохо, я не прав».

— Но биологи подчас впадают в панику от своего бессилия: создается впечатление, что дальнейший путь в глубь клетки приносит больше неожиданностей, чем хотелось бы, не так ли?

— Пожалуй, я соглашусь с этим. И пример у всех на устах — я имею в виду так называемое «бешенство коров». Это совсем новая проблема. Я попытаюсь ее объяснить попроще… В клетке — не знаю когда, может быть, миллион лет назад — произошла ошибка синтеза белка, он свернулся особым образом. И теперь он сидит в клетке, и рядом с ним другие белки сворачиваются иначе. Нет ни вируса, ни других воздействий, а «бешенство» белка идет непрерывно… Процесс медленный, он передается другому организму с пищей… А через несколько лет животное погибает… И всего одна ошибка!

— А вывод?

— Современная наука достигла такого развития, что человечество должно создавать контролирующие органы для использования достижений биологии. Подчеркиваю слово «использование»! Всякое достижение современной биологии может быть использовано для самых невероятных, подчас фантастических, но тем не менее реальных целей, а поэтому контроль просто необходим. Вынужден это повторять каждый раз, когда речь заходит о наших работах.

— Страшнее ядерного оружия?

— Оружие создает человек. А ведь нам природа может «подбросить» такое, что ядерное оружие покажется детской игрушкой…

Мысли вслух: «Я работал на Семипалатинском полигоне вместе со своими коллегами. Мы ощущали себя причастными к великой миссии создания ядерного щита Родины, который потом оказался надежным щитом нашего строя. Мы скорее ощущали себя первопроходцами поисков предупреждения и лечения лучевых поражений, лечения инфекций на фоне лучевой болезни и так далее. Нам было морально легко — мы создавали не разрушительные, а спасательные средства. Нам по-исследовательски было чертовски интересно. Все, что мы выясняли, узнавали в научном плане, было впервые в мире. Для экспериментатора нет ничего слаще обнаружения чего-то нового. Опасность придавала особый вкус. Радиационное гусарство почиталось за высший пилотаж. Получаемые результаты тут же рождали идеи, идеи новые. Вернувшись из Лимонии в свои московские лаборатории, мы проверяли их уже в чистых условиях с рентгеновским или гамма-облучением.

В 1962 году я опубликовал книгу «Иммунология острого лучевого поражения». Ее сразу же перевели и издали в США. В ней была сформулирована рожденная на полигоне иммуно-генетическая концепция последствий лучевого поражения — путеводная нить для моих последующих исследований в области иммунологии и иммуногенетики. Благословение этой концепции я получил на генетическом семинаре в 1958 году от Н. Тимофеева-Ресовского, с которым был знаком с 1957 года во времена его работы в Свердловске и под Челябинском».

— Может быть, судьба биологии повторит судьбу атомной бомбы?

— И значит, биологию нельзя развивать? Дело не в науке, а в ее использовании, и это уже зависит от человека. Биология сейчас развивается везде очень бурно, в той же Америке половина средств, выделяемых на науку, отдается биологии… А в некоторых странах и до 80 процентов. И это естественно, везде люди хотят дольше жить, меньше болеть, повышать качество жизни…

— А у нас?

— Я специально подсчитывал: где-то порядка 12 процентов на науки о жизни… Почему нельзя не вкладывать в биологию? Дело не только в том, что какой-то противник применит биологическое оружие — допустим, что врага нет, все равно нам нужно быть готовым к любым сюрпризам, которые могут нам преподнести как матушка природа, так и наша деятельность в генной инженерии…

Мысли вслух: «Надо быть немного гончей, чтобы уметь преследовать цель. Хорошей гончей, которая не бросает преследуемого зверя, даже если в кровь разбиты ноги. Надо быть немного скаковой лошадью, которая скорее упадет, чем сойдет с дистанции. Но надо быть и много знающим человеком, чтобы формулировать и крепко удерживать поставленные перед собой достойные цели. Считайте это самым главным и искренним моим пожеланием: учитесь держать цель».

— Но это требует больших средств?

— Безусловно. Современная биология — очень дорогостоящая наука, требующая сложнейшего приборного и аппаратурного обеспечения. Для примера, какой-нибудь ядерный томограф стоит миллион долларов… Но что любопытно: иногда кажется, что крупные открытия сделаны будто бы «за так» — очень «дешево»!.. Но это иллюзия. Открытие — всегда итог долгой и кропотливой работы, где используются все достижения современной науки.

Мысли вслух: «Уверенность ученого рождает решимость. Решимость ученого приводит к открытию. Нужно ли подчеркивать слово ученого? Да, нужно. Уверенность и решимость невежды может привести в лучшем случае к нелепости, в худшем — к трагедии. Уверенность ученого — это вера, основанная на длительных наблюдениях, сопоставлениях, точных знаниях. Вера ученого, основанная на строгих доводах разума, — великая созидающая сила».

— Живы ли науки о жизни в России сегодня?

— Живы! Поддерживается определенный уровень, ниже которого опускаться нельзя. Но есть и прорывы, имеющие мировое значение, которыми мы по праву можем гордиться… Поверьте, их немало, и о каждом можно рассказывать очень долго. Причем эти работы идут как в Москве, так и в Новосибирске, Санкт-Петербурге или Пущино…

Мысли вслух: «Каждая смерть в результате инфекции — это победа возбудителя болезни (чумы, оспы, гриппа) над иммунитетом умершего. Каждое выздоровление — победа иммунитета. История жизни на земле одновременно летопись борьбы живых организмов с возбудителями болезней. Виды, у которых не оказалось достаточно надежной армии иммунитета, погибли. Но выживших-то защитила такая непобедимая армия. А если бы это было не так? На земле бы не было животных, не было бы и людей. Одни микробы».

— Чем вы лично гордитесь?

— Миелопептидами. Эти вещества и само слово мы открыли вместе с Августой Алексеевной Михайловой. Наша научная эпопея началась с нуля и завершилась созданием новых лекарственных препаратов. Горжусь также созданием принципиально новых синтетических вакцин, которые мы задумали и реализовали вместе с Виктором Кабановым и Рахимом Хаитовым.

— Нельзя ли поподробнее…

— Это новый принцип создания препаратов… Начну издалека — от Пастера. Он брал микроб, держал его в каких-то неблагоприятных условиях, ослаблял… Затем вводил в организм человека. Иммунная система с ослабленным микробом или вирусом справляется, «запоминает» его и таким образом организм получает защиту на всю жизнь… Так была побеждена, к примеру, оспа…

— …Да и не только эта страшная болезнь! Многие заболевания уходят в историю, становятся не опасными, если делается прививка — та же корь, или столбняк, и так далее… Короче говоря, в этой области много выдающихся достижений… Однако есть целый ряд болезней, против которых не удается получить необходимые вакцины. Почти полтора века прошло после того, как Пастер получил первую свою вакцину, его ученики и последователи пытаются добиться результатов, к примеру, против брюшного тифа, но их постигают неудачи… Тот же туберкулез… И так далее… Максимум, чего удается добиться, 30–40 процентов защиты, не более… Даже такое заболевание, как грипп, — ну никак не удается научиться защищать от него человека!

Мысли вслух: «Знаете ли вы, что прививки против оспы, предохранившие каждого из нас от вероятности заболеть оспой, привели к полной ликвидации этой страшной болезни на земном шаре? В 70-х годах Всемирная организация здравоохранения при ООН завершила выполнение глобальной программы поголовной противооспенной вакцинации всех жителей всех стран. И оспы на Земле не стало. Нет нигде! Даже в Азии, где она всегда гнездилась. Последний случай оспы на нашей планете был зарегистрирован в Сомали в 1977 году».

— Тупик?

— Пока не была расшифрована работа иммунной системы, этого сделать невозможно. Есть «черный ящик», туда вводим антиген, и оттуда получаем «защиту»… Я, конечно, упрощаю… Но очень часто система защиты не срабатывает… Почему это происходит? Кто виноват и что делать?.. В начале 80-х годов были открыты гены, которые определяют, «сильный» или «слабый» должен быть «ответ» при защите организма от появления «чужака»… Появляется вирус гриппа, но реакция на него «слабая», и человек не может не заболеть. И оказалось, что конечный итог защиты организма зависит от работы ансамбля клеток… Не буду вдаваться в наши биологические тонкости, подчеркну лишь, что механизмы защиты необычайно тонки, и нам удалось их понять и раскрыть. Оказалось, что на вирус гриппа, в частности, гены у большинства людей реагируют слабо. И нам удалось (этим я горжусь как главным достижением своей жизни в науке) создать структуру, которая «включает» защитные системы клетки даже в случаях генного контроля по слабому типу…

— Управление клеткой?

— Что-то в этом роде… Мы сделали принципиально новую вакцину, и уже выпустили миллион доз… Результаты нас удовлетворяют. Она названа «Гриппол». Финансовые этапы ее завершения и производства поддержаны Программой Министерства науки и технологий «Вакцины нового поколения».

Мысли вслух: «Иммунологов прежде всего интересуют встречи с микробами, писателей — контакты с разумными существами. Но встречи с микробами могут оказаться более фееричными, необычными и фантастичными по своим результатам, и писатели еще пожалеют об упущенных возможностях. Неизвестные микробы могут помочь ликвидировать болезни, сделать человека светящимся в темноте. Это первое, что приходит в голову. А если поработать, то можно дойти до совершенно сногсшибательно заманчивых выдумок».

— А вам не страшно?

— Конечно, человек возомнил себя Богом, но и на этот раз ошибся тоже, потому что дальше еще больше непознанного. Особенно, если мы пойдем дальше во Вселенную. Эта область исследований меня всегда очень интересовала.

— Контакты с другими цивилизациями?

— А разве это не заманчиво?!

Мысли вслух: «В конце концов микробы, наиболее вероятно, станут первыми встретившимися нам аборигенами. Рано или поздно такое столкновение произойдет. Проблемы, возникающие в связи с этим, имеют самое тесное отношение к экзобиологии — науке о жизни за пределами нашей планеты. Иммунологию прежде всего интересует, что произойдет, когда встретятся землянин и совсем-совсем чужой микроб. Окажется ли человеческий организм столь же восприимчивым к чужим микробам, как и к своим, земным? Вот в чем вопрос».

— Но от идеи до реализации — дистанция огромная?!

— Я вспоминаю всегда Тимофеева-Ресовского. Он говорил, что нереализуемая идея ничего не стоит, а таких идей полным-полно, но как их воплощать?! И приводил такой пример: «У меня есть идея слетать на Венеру в космическом корабле, посмотреть, что там, а затем вернуться и вам рассказать… Разве плохая идея, а?»… Так и в науке — идей много, но очень трудно выбрать того, кто может осуществить хотя бы одну из них… Проблема выбора всегда стояла в науке, и решать ее стараются по-разному. Ясно одно: ученому нужна свобода, а она невозможна, если с финансированием плохо — ученый вынужден работать «по заказу», а это не всегда плодотворно. Однако сегодня наука России не может без этого развиваться, она просто погибнет, если не будет грантов, поддержки «со стороны»… 14 тысяч патентов мы потеряли, потому что не могли их оплатить!

— Это тоже фантастика…

— По сути дела, мы этим поддерживаем экономику Запада — столь щедрые «подарки» они получают от России, к сожалению, регулярно. Мы «кредитуем» реализуемыми идеями, а они, как известно, самое ценное в современном мире.

— Теперь о прогнозах: что же нас ждет?

— Прогнозы обязательно бывают оптимистическими, потому что это выгодно и тому, кто задает вопрос, и тому, кто отвечает. Тем более, если это исследователь. Зачем же заниматься наукой, если смотришь в будущее и на свою работу пессимистично?! А теперь по сути дела… Конечно же, будет решена проблема раковых заболеваний, причем до этого времени совсем недолго, так как практически во всех странах идет работа в этом направлении. Так что мой любимый прогноз: «Тот, кто научится управлять иммунной системой, тот победит рак!»

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

Рэм Викторович Петров. Ведущий иммунолог

Рэм Викторович Петров. Ведущий иммунолог

22 марта 2010 г. исполнилось 80 лет со дня рождения ведущего иммунолога нашей страны Рэма Викторовича Петрова. Он избран академиком РАН, РАМН и РАСХН, действительным членом Всемирной академии искусств и науки, Норвежской и Вашингтонской академий наук, доктором honoris cause Бар-Иланского университета (Израиль), Мадридского политехнического университета, Российского государственного медицинского университета и Московской государственной академии ветеринарной медицины и биотехнологии им. К. И. Скрябина. Одновременно является президентом Научного общества иммунологов СНГ, членом правления Международного союза иммунологических обществ, вице-президентом Межгосударственного комитета по биоэтике ЮНЕСКО.

Родился Рэм Викторович в городе Серафимович Волгоградской области, в 1947 г. окончил школу в Воронеже, сразу поступил на лечебный факультет Воронежского государственного медицинского института. По окончании его в 1953 г. был направлен в Институт биофизики Минздрава СССР (Москва), где проработал 30 лет. Начинал с должности младшего научного сотрудника, а стал заведующим научно-исследовательским отделом. В 1954 г. Петрову присудили степень кандидата, а в 1961 г. — доктора медицинских наук. В эти годы как исследователь он отдавал всего себя изучению чувствительности облученных животных к экзогенным инфекциям при их заражении возбудителями столбняка, газовой гангрены, лептоспироза, сформулировал закономерности радиационной иммунологии, решил ряд других сложнейших вопросов, абсолютно не ясных для зарождавшейся тогда в мире радиобиологии. Кстати, большинство своих наблюдений и опытов молодой ученый делал и в Москве, и в Казахстане, на Семипалатинском полигоне, где в 1950-е годы проводились испытания атомных бомб.

Важной частью его работ стало установление радиационного нарушения выработки антител, изученных им на моделях антитоксичного и антибактериального иммунитета, и исследование действия радиации на показатели факторов естественной резистенции — проницаемость и бактерицидные свойства тканей, фагоцидная активность лейкоцитов, содержание лизоцима в тканях, комплемента в крови и т.д.

Добытые факты и их анализ явились этапными для иммунологии. Они были обобщены в монографии ученого «Иммунология острого лучевого поражения» (1962 г.), изданной также в США (1963 г.). А понимание роли фагоцитов в антителогенезе позволило Рэму Петрову одновременно с английскими исследователями Иваном Ройтом и Моррисом Берибаумом в 1969 г. независимо друг от друга предложить трехклеточную схему кооперации клеток для реализации процесса выработки антител, включающую макрофаг, клетки тимического и костномозгового происхождения. Эти публикации специалисты используют в качестве базовых и в наши дни.

Развивая и

Петров, Рэм Викторович — Википедия (с комментариями)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Петров.

Рэм Ви́кторович Петро́в (род. 22 марта 1930, станица Усть-Медведицкая, Нижне-Волжский край^[1]) — советский и российский иммунолог, академик РАН (1991; академик АН СССР с 1984), вице-президент РАН (с 1991; вице-президент АН СССР с 1988 по 2001), академик Российской академии медицинских наук (1978), академик Российской академии сельскохозяйственных наук (1991), доктор медицинских наук. Был членом Главной редакционной коллегии информационных изданий ВИНИТИ.

Биография

Рэм Викторович Петров родился в 1930 году в станице Усть-Медведицкая^[1] в семье партийного работника, впоследствии — известного детского писателя Виктора Петрова. В 1953 году после окончания лечебного факультета Воронежского медицинского института был направлен в Институт биофизики Министерства здравоохранения СССР (ныне Государственный научный центр РФ — Институт биофизики Минздрава России), в котором работал до 2001 года: с 1953 младший, с 1959 — старший научный сотрудник, с 1962 — заведующий лабораторией иммунологии, с 1969 — начальник отдела, с 1983 — директор института, с 1988 — главный научный сотрудник. С 1992 — заведующий отделом иммунологии Института биоорганической химии им. академиков М. М. Шемякина и Ю. А. Овчинникова РАН. Наиболее значимые работы Петрова связаны с развитием фундаментальных и прикладных проблем неинфекционной иммунологии и иммуногенетики.

Награды

Напишите отзыв о статье «Петров, Рэм Викторович»

Примечания

1. ↑ ^{1 2 3} Ныне — город Серафимович, Волгоградская область, Россия.
2. ↑ [kremlin.ru/acts/bank/13952 Указ Президента Российской Федерации от 4 июня 1999 года № 701 «О награждении государственными наградами Российской Федерации работников Российской академии наук»]. // Официальный сайт Президента России. Проверено 14 августа 2016.
3. ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=013366 Указ Президента Российской Федерации № 831 от 5 августа 2002 года]
4. ↑ [события.президент.рф/%D1%81%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B8/1237 Указ Президента Российской Федерации «О присуждении Государственных премий Российской Федерации в области науки и технологий 2011 года»]

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12640 Петров, Рэм Викторович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-13.ln-ru Профиль Рэма Викторовича Петрова] на официальном сайте РАН
• [www.lomonosov-fund.ru/enc/ru/encyclopedia:0136920:article Петров Рэм Викторович — Фонд знаний «Ломоносов»]
• [www.cnshb.ru/AKDIL/akad/base/RP/000469.shtm Петров, Рем Викторович. Биографическая энциклопедия РАСХН, ВАСХНИЛ ]

Литература

Отрывок, характеризующий Петров, Рэм Викторович

– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г’ишка, т’убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.

Петров, Рэм Викторович — ПЕРСОНА ТАСС

Родился 22 марта 1930 г. в станице Усть-Медведицкая Нижне-Волжского края РСФСР (ныне — г. Серафимович, Волгоградская обл., РФ). Его отец, Виктор Иванович Петров (1902-1976) был детским писателем, членом Союза писателей СССР, мать — врачом.

Образование, ученые степени и звания
В 1953 г. Рэм Петров окончил лечебный факультет Воронежского государственного медицинского института (ныне — Воронежский государственный медицинский университет им.Н. Н. Бурденко).

Доктор медицинских наук. В 1954 г. в Москве в Институте биофизики Минздрава СССР (ныне — Федеральный медицинский биофизический центр им. А. И. Бурназяна ФМБА России) защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора медицинских наук. В 1961 г. там же — докторскую диссертацию по иммунологии острого лучевого поражения.
В 1968 г. ему было присуждено ученое звание профессора по специальности «микробиология».
В 1974 г. Рэм Петров был избранным членом-корреспондентом, в 1978 г.- академиком Академии медицинских наук СССР. В 1984 г. избранного академиком Академии наук СССР (ныне — Российская академия наук, РАН). В 1991 г. стал также действительным членом Российской академии сельскохозяйственных наук (в 2013 г. включен в состав РАН).

Научная и преподавательская деятельность
С 1953 по 1983 г. работал в институте биофизики Минздрава СССР. Был младшим, старшим научным сотрудником. С 1962 г. заведовал лабораторией иммунологии, с 1969 г.- научно-исследовательским отделом Института.
Одновременно занимался преподавательской деятельностью. В 1965 г. в Новосибирском государственном университете организовал и до 1969 г. читал курс лекций по неинфекционной иммунологии, ставший первым в СССР по этой проблеме.
В 1970 г. стал заведовать курсом иммунологии во Втором Московском медицинском институте (ныне — Российский государственный медицинский университет) им. Н. И. Пирогова. В 1974 г. на базе курса организовал кафедру иммунологии (первую в стране) и систему ее до 1994 г.
В 1983 г. в Москве по инициативе Рэма Петрова был образован Институт иммунологии Минздрава СССР (ныне — Институт иммунологии ФМБА России). В его состав вошел научно-исследовательский отдел, которым академик руководил в Институте биофизики. С 1983 по 1988 г. Рэм Петров был директором Института иммунологии, затем до 2001 г. — главным научным сотрудником.
С 20 октября 1988 г. по 14 ноября 2001 г. был вице-президентом Академии наук СССР, затем Российской академии наук. С 2001 г. — советник РАН.
С 1992 г. Рэм Петров заведует отделом иммунологии Института биоорганической химии им. академиков М. М. Шемякина и Ю. А. Овчинникова РАН (Москва).
Является экспертом-иммунологом СССР в научном комитете (1971-1972), экспертом Всемирной организации здравоохранения по иммунологии (с 1976 г.).
Возглавлял секцию нанобиотехнологии Отделения нанотехнологии и информационных технологий РАН, Российский национальный комитет по биоэтике (до января 2019 г.).
Был президентом Всесоюзного научного общества иммунологов (с 1983 г.). В настоящее время — почетный президент Российского научного общества иммунологов. Кроме того, является почетным президентом Российской ассоциации аллергологов и клинических иммунологов.
Главный редактор журнала «Наука в России», член редколлегий журналов «Иммунология», «Вестник Академии наук», «Аллергология и иммунологии».
Вклад в науку
Рэм Петров — специалист в области иммунологии, аллергологии и иммуногенетики. Один из основателей отечественной иммунологии. Выявил гены, отвечающие на иммунный ответ организма и контролирующие выработку антител.Открыл клетки иммунной системы, участвующие в регуляции производства крови (т. Н. Миелопептиды).
Совместно со своей коллегой Лией Сеславиной открытие взаимодействия лимфоцитов с кроветворными стволовыми клетками (1967). Это открытие позволяет понять механизм иммунологического надзора в организме и определить поиск путей ряда заболеваний крови и врожденных нарушений иммунитета.
В 1970-х гг. по инициативе и под руководством Рэма Петрова была проведена работа по оценке иммунного статуса человека и изучению благоприятных факторов неблагоприятных факторов.Созданная методология внедрена в практическое здравоохранение с помощью региональных центров и лабораторий клинической иммунологии. При его участии была создана классификация врожденных нарушений системы иммунитета у человека (1974).
Руководил созданием нескольких поколений вакцин, иммунных и лекарственных препаратов. В 1997 г. инициировал создание научно-технической программы «Вакцины нового поколения и медицинские диагностические системы будущего». Одной из первых вакцин нового поколения, создателей Рэмом Петровым с соавторами для массовой вакцинации населения, стал «Гриппол».В рамках системы внедрены технологии вакцин нового поколения к возбудителям таких социально-значимых инфекций, как брюшной тиф, дизентерия, туберкулез, гепатит, СПИД и др.
Разработал подходы к созданию принципиально новых препаратов для специфической иммунотерапии аллергических состояний — аллерготропинов.
Автор и соавтор более 400 научных статей и 16 монографий, учебника для вузов «Иммунология» (1987). Среди его трудов «Иммунология острого лучевого поражения» (1962), «Трансплантационный иммунитет и радиационные химеры» (1965), «Введение в неинфекционную иммунологию» (1968), «Радиационная иммунология и трансплантация» (1970), «Иммунодепрессоры» (1971) , «Иммунология и иммуногенетика» (1976), «Контроль и регуляция иммунного ответа» (1981), «Искусственные антигены и вакцины» (1988), «Миелопептиды» (2000) и др.
Кроме того, является автором ряда научно-популярных книг: «Иммунология и сфинксы XX века» (1963), «Иммунология от Пастера до наших дней» (1968), «Беседы о новой иммунологии» (1976), «Я или не Я. «(1983) и др.

Награды, почетные звания
Герой Социалистического Труда (1991). Награжден орденами Октябрьской Революции (1981), «Заслуги перед Отечеством» III степени (1999), медалью «За трудовую доблесть» (1956).
Лауреат Государственных премий РФ в области науки и техники 2001 г.(за работу «Конъюгированные полимер-субъединичные иммуногены и вакцины») и 2011 г. (за выдающиеся достижения в научном и практическом развитии отечественной иммунологии), финансовые инструменты РФ 1996 г. в области науки и техники (внедрение в промышленное производство нового типа иммунокорригирующих лекарственных препаратов пептидной природы: тактивина и миелопида).
В том числе его наград — премия им. А. А. Богомольца АМН СССР (1979), золотая медаль им. И. И.Мечникова (1987) и премия им. И. И. Мечникова (1978) АН СССР, Демидовская премия (2000) и др.
Иностранный член Вашингтонской академии наук (1993), Норвежской академии наук (1999).
В 1986 г. принят в Союз писателей СССР.

.

Рэм Викторович Петров — выдающийся иммунолог

Доктор медицинских наук Рэм Викторович Петров является одним из известнейших и выдающихся российских врачей, работающих в сфере иммунологии и иммуногенетики. За свою длительную карьеру он совершил важнейших открытий и длительных научных работ, оказавших огромное влияние на развитие мировой медицины.

Родился Рэм Викторович в 1930 году в станице Усть-Медведицкая, располагавшейся в Волгоградской области.Его отец был партийным работником, но вскоре после окончания войны занялся писательской деятельностью. Сам же молодой человек с ранних лет интересовался наукой, учился с большой легкостью и совершенно осознанно выбрал лечебный факультет Воронежского медицинского института, учась на котором был отмечен многими преподавателями, как один из самых целеустремленных и талантливых студентов.

, он отправился работать в институт биофизики Министерства здравоохранения СССР, в котором он же приступил к серьезной работе и исследованиям в области иммуногенетики.Поначалу, находясь в должности младшего научного сотрудника, Рэм Викторович участвовал в исследованиях своих старших коллег и более детально изучал интересующие его вопросы. Стоит отметить, что уже в 1959 году он получил должность старшего научного сотрудника, а еще через три года стал заведующим лаборатории иммунологии. Именно в этой должности он начал наиболее серьезные исследования и совершать важнейшие открытия.

В этот период он активно изучал вопросы клеточного ответа и иммуногенетики в целом.Им, с его подчиненными, первыми были открыты сами гены иммунного ответа, которые регулируют процессы выработки при попадании в организм посторонних микробов. На нескольких летах Рэм Викторович Петров активно занимался изучением всех аспектов иммунного контроля, в процессе которого было выявлено, что межклеточные воздействия проходят не только в латентный, но и в продуктивный период антителогенеза.

Серьезные исследования ученый проводил в области взаимодействия лимфоцитов и кроветворных стволовых клеток.Изучение данного вопроса открывает регуляторные пептиды костного мозга.

Затем Рэм Викторович Петров занялся глобальным исследованием иммунного статуса человека. Для этого он со своими сотрудниками исследовал огромное количество людей различных возрастов из разных регионов страны, наблюдал, как на работе иммунной системы сказывается возраст, экологическая обстановка в регионе, стиль жизни и другие возможные факторы. В ходе исследований была создана система иммунологической карты, а также было создано множество региональных лабораторий, занимающихся улучшением экологической обстановки.

После того, как в 1974 году Рэм Викторович был избранным членом-корреспондентом АМН СССР, он опубликовал несколько работ о синтетических полимерных соединениях. Впечатляющие данные исследования вылились в уникальном синтетическом иммуномодуляторах, на основе которого созданы вакцины с улучшенными возможностями и возможностями. В дальнейшем, на основе проводимых исследований даже новая научная программа под названием «Вакцины нового поколения и медицинско-диагностические системы будущего».В рамках этой уже в первые месяцы работы Рэм Викторович Петров вместе со своими коллегами создали уникальную вакцину «Гриппол», показавшую поразительные результаты в борьбе с вирусом гриппа. Затем принялись за процедуру и создание более сложных вакцин, от таких заболеваний, как брюшной тиф, туберкулез, гепатит, дизентерия и других.

Начиная с 1982 года, профессор Петров начал работать над созданием уникальных препаратов для формирования иммунной защиты от аллергических раздражителей.Разработанные им препараты до сих пор находятся в процессе испытаний и исследований, и показывают очень хорошие результаты.

С 1998 года Рэм Викторович Петров занимает должность главного научного сотрудника института иммунологии здравоохранения СССР. В данной работе он продолжает создавать собственные исследования. Помимо этого Рэм Викторович активно занимался вопросами популяризации науки и его автор несколько научно-художественных произведений, пользовавшихся огромной популярностью и переводившихся на десятки языков мира.

Важно также отметить, что профессор Петров участвует в организационной работе, является главным редактором нескольких журналов, участвовал в международных конференциях и всячески развивал иммунологию, стремясь донести до людей ее фундаментальную и глобальную важность.

На данный момент Рэм Викторович Петров продолжает свои исследования, используя методы организации и управления научным центром, а также по проведению разнообразных экспериментов и научных изысканий.Этот талантливый человек внес огромнейший вклад в мировую иммунологию и помог сохранить жизни десяткам тысяч людей по всему миру.

Вернуться к статьям .

ПЕТРОВ Рэм Викторович

Имя латиницей: Петров Рем Викторович

Пол: мужской

Дата рождения: 22.03.1930 Возраст (90)

Место рождения: Серафимович, Волгоградская область, Россия

Знак зодиака: Овен

По восточному: Лошадь

География: РОССИЯ, СССР.

Ключевые слова: академик, биолог, знание, медицина, наука.

Ключевой год: 1976

Рэм Викторович ПЕТРОВ

российский иммунолог, академик РАН (1991; академик АН СССР с 1984), вице-президент РАН (с 1991; вице-президент АН СССР с 1988), академик Российской АМН (1978).Основные работы — по неинфекционной иммунологии и иммуногенетике. Обосновал принципы фенотипической коррекции иммунного ответа, что легло в основу создания высокоиммунных вакцин. Автор учебника «Иммунология» (1982) и научно-популярных книг «Беседы о новой иммунологии» (1976), «Я или не я» (1983) и др.

Источники (6) Наверх .

No related posts.